Писано по заказу с Cold Reborn!, так что идея не моя - мне бы такое в голову и близко не пришло!


Гувернантка, пытаясь одновременно поправить наколку и разгладить юбку, медленно пятилась к двери. На густо усыпанном веснушками лице сражались за место страх и сомнение.

- Простите!... Простите, пожалуйста, но вы точно уверены, что хотите са...

Глаза варийского босса сузились, на щёку будто плеснули краски - там проявлялись старые следы от ожогов. Увидев эти стремительно темнеющие пятна, гувернантка вмиг бросила терзаться сомнениями и исчезла, в панике прищемив дверью краешек передника.

узнать, почему сердится Занзас
Занзас неразборчиво, чтоб не ругаться вслух, буркнул вслед слишком возомнившей о себе служанке пару ласковых и повернулся к столу.

Старый, заслуженный стол с дубовыми, окованными железом ножками, со столешницей из бронестекла толщиной в добрых двадцать сантиметров видел на своём веку, кажется, всё: его пинали (совершенно напрасно), на нём сидели, лежали, в него попадали пули, ножи и молнии, его лизали языки Пламени Предсмертной воли, его заливало кровью и невесть ещё чем. Занзасу, суеверному, как всякий большой начальник, часто казалось, что за долгие годы службы стол обзавёлся неким подобием личности.

Ну так вот, сейчас боевой мебели должно было быть не по себе. Посреди стола красовалась белоснежная льняная салфетка. На ней стояла кукла - у настоящих девочек не бывает таких аккуратных оборок, неизмятых ленточек на воздушных платьях, у живых девочек обязательно ссадины на локтях и коленках, царапинки, пятна от фломастеров на пальчиках, и один гольф всегда, всегда спущен ниже другого. А у этой нет.

Кукла. Берегут как зеницу ока. Как бесценную память.

Занзас вздохнул, взял со стола щётку и обошёл небесное создание. Волосы у неё были мягкие, как пух, и белые-белые - может, с чуть заметной желтизной. У отца отливали сталью, а у неё вот... Вырастет, цвет поменяется. Интересно, как.

- Косичку или хвостик?
- Хвостик, - пропищала кукла, радостно улыбаясь щербатым ртом.

***
Несколько лет назад они как с цепи сорвались: у Леви пацаны-двойняшки, Луссурия удочерил чудом уцелевшую после очередного задания девочку. Скуало тогда всё дразнили приёмным отцом Ямамото Такеши; Скуало злился, конечно, орал, и вот, пожалуйста. Такое впечатление, что назло всем; принёс однажды вопящее существо, замотанное в три одеяла, сказал, что это его. Уж в последнем точно никто не сомневался: так орать мог только ребёнок Скуало. Занзас, понятно, взбесился, но тут неожиданно встал на дыбы и Ску; закончилось незначительными разрушениями, стандартным количеством разбитой посуды, комнаткой в дальнем углу и рычанием "чтоб не видел и не слышал". Само собой, такого быть не могло.

Вот, например: как вы думаете, что это за грохот и рёв в саду? А это Скуало и Мария катаются на Скуало Гранде Пиоджа. Визг, писк, никакого воспитания, избаловал малявку до немогу. Бесту она дёргает за хвост, из плаща Леви сделала домик (и прорезала окошки!), Франа заставляет каждый день показывать что-нибудь "красивенькое". Только к Бельфегору её Скуало не подпускает на пушечный выстрел, потому как в отличие от остальных офицеров Бел как раз очень любит играть с людьми.

Или ещё: если на первом этаже звенят стёкла, а с деревьев валятся сухие ветки - значит, Скуало и его дочь разучивают "врай".
- ВРААЙ!
- В-аай!!
- ВРАААЙ!!
- Вааай!!
- ВРАААААЙ!!!
- В'ааааай!!

И оба смеются. Точнее, смеётся девочка, а Скуало зычно, на весь сад, хохочет, страшно довольный и гордый.

А год назад его не стало.

***
Ничего не осталось. Клочья палёных волос на ветках и оплавленный, изувеченный протез с обломком кости в запёкшемся месиве.

Может, и хорошо. Можно будет говорить с чистой совестью, что папа пропал без вести... Наверное, не обязательно говорить, кто отправил Скуало на заведомо провальную миссию одного, без страховки.

Что же я скажу тебе, маленькая...

Эта мысль неотвязно мучила Занзаса. В поисках правильных слов было выпито невероятное количество виски; босс злился на себя за неожиданную сентиментальность и слабохарактерность, срывался на подчинённых, а уж с гувернантками был особенно беспощаден. И сейчас, идя чуть позади Марии по песчаной садовой дорожке, Занзас старательно возмущался поведением очередной дуры, которой и на час доверить девочку нельзя. Всё сам, всё сам! Кормить, причёсывать, купать... Безобразие.

Виновница тяжких дум и ежедневных забот босса вприпрыжку бежала по песку. Кривоватый хвостик на затылке смешно подпрыгивал, в утренних лучах светился каждый волосок. Занзасу отчего-то казалось, что объяснения насчёт отца потребуются не сразу, и к моменту разговора Мария будет уже совсем взрослой девушкой. Гибкая, стройная, с безупречной осанкой, как отец. Наверное, и волосы будут такие же, как у него - ниже пояса, всем на зависть.

Они дошли до мраморной беседки в глубине сада. Мария немедленно расположилась на полу, извлекла из кармашка лупу и принялась изучать блестящие прожилки в камне. Занзас прислонился спиной к резному столбику кормушки для птиц, мимоходом отметив про себя, что лупу надо будет забрать, покуда не случилось пожара (а гувернантку, позволившую ребёнку добыть такую вещь, проводить из особняка так, чтобы впредь отпало всякое желание приближаться к детям). Почему сразу длинные волосы, подумалось ему неожиданно. Может, она захочет короткие. Как у меня. "Сам научу стрелять", - решил Занзас, - "А то мало ли что".

- Дай-ка сюда, - он осторожно вынул стёклышко из крохотных пальцев. - Будешь баловаться такими вещами - будешь мелким мусором.
- Как папа? - со всей серьёзностью осведомилась Мария, хватаясь за енотовый хвост на плече Занзаса.

Такого вопроса босс не ожидал. Он вздрогнул, сказал "ммм", внимательно осмотрел лупу и поднял взгляд на дорожку, по которой они шли сюда.

Призрак. Иллюзия. Голову оторву Франу, вышвырну мерзавца вон.

Волосы с одной стороны короче - опалило, наверное. Левый рукав, пустой ниже локтя, заткнут за пояс летнего плаща. Идёт так, как будто сейчас рванётся бежать; перекошенное лицо, открытый рот...

- Чёртов босс!!! Какого хрена ты делаешь?!

Так, конечно, не смогла бы вопить ни одна иллюзия. Привидения тоже так себя не ведут. Пятна на щеке проступали всё ярче, а Скуало, приближаясь, продолжал негодовать:

- Солнце на улице - где панама? Тебя бы самого посадить на камень, скотина!

Занзас усмехнулся.
- Мусор ты, мусор...

- Заткнись, чёртов босс! - рявкнул Скуало, подхватывая дочь с пола беседки. - Ты как? - а это уже к Марии, серьёзным и обеспокоенным тоном.
- Номально, - так же серьёзно кивнула девочка.

Занзасу впервые за очень долгое время хотелось по-настоящему улыбнуться.