Йоки спросил, как я отношусь к часам с боем. Я сообщила, что отношусь к ним очень хорошо, что истинная святая правда. Йоки ушёл, но вскоре вернулся и принёс предмет беседы с собой. Теперь сей предмет деликатно тикает на месте, где ранее висело колесо от прялки, каждый час вызванивает время, а каждые полчаса просто блямкает, чтобы о нём, не приведи боги, не позабыли. Часам сорок пять лет, а они почти как новые; интересно будет посмотреть, во что превратится через сорок пять лет новодел подобного стиля. Что касается меня, я сижу и опасаюсь ложиться спать, потому что не знаю ещё, как организм посреди ночи отреагирует на этот концерт над головой. Это как с холодильником в общежитии. На первом курсе мы скинулись всей комнатой, вчетвером, и взяли в аренду старенький холодильник. Заволокли его на четвёртый этаж, утвердили посреди комнаты, включили и поняли, что попали прямо в центр яблочка. Холодильник работал очень тихо. Приходилось прислушиваться, чтобы убедиться, а не покинул ли он бренную землю и нас четверых. Было похоже, что он в коме, настолько незаметна была в нём его холодильниковая жизнь. Но потом этот Ктулху внезапно пробуждался ото сна и, видимо, сразу давился фреоном - не знаю, вобщем, точно, что там с ним происходило, но он с грохотом подпрыгивал и для начала издавал нечто похожее на "гвааааргх!!". За этим вступлением следовала серия леденящих душу звуков, сопровождающаяся прыжками и конвульсиями. Через пару минут, отмучившись, холодильник вновь впадал в свою кому и вёл себя тише воды, что делало приступы особенно впечатляющими, потому что после интригующей тишины такой апокалипсис особенно хорош. Весь день мы шарахались и пугались, но только вечером стало в полной мере понятно, насколько нам в действительности повезло. Холодильник не собирался прекращать свою припадочную деятельность на ночь: наоборот, в темноте его выступления обрели новый колорит и их устрашающий характер раскрылся, так сказать, в полной мере. Но через пару дней мы попривыкли к концертам в светлое время суток, а для тёмного таки выработали стратегию совместной с холодильником жизни. К ночи, умывшись и переодевшись, мы усаживались на кроватях и начинали бдение. Дождавшись чудовищного рёва и прыжков и переждав их, мы бегом гасили свет, забивались под одеяла и наперегонки старались уснуть до следующего припадка. Уже заснувшего студента разбудить сами знаете чего стоит, поэтому уснуть - это было самое главное. Переждать холодильник в фазе засыпания было нереально, как нереально засыпать под отбойный молоток. Я вот сейчас думаю - этот бы холодильник записать и ставить в качестве сигнализации, вот это было бы прямо здорово.
Кроме всего прочего, выпал снег. Сегодня первый день, как он лежит. Растает, наверное; вот за что я не люблю ноябрь месяц. А это так просто, Лири на шкафу.) Чего я хочу, чего же я хочу? В тепло, на юг; хотя бы окончания сырости и слякоти. Шипастым спинным гребнем вниз, тело под собственной тяжестью будет опускаться в ил, а потом ещё глубже; ничего не останется, кроме костей, ажурного пятнадцатиметрового скелета. О, часы подали голос; Урико смотрит на них с подозрением, а Лири заложила закрылки.)